Б. П. Княжинский пишет, что урожаи собирали низшие. В 1835 году, да и позже тоже, пища крестьян состояла во все посты, а так же по средам и пятницам (220 дней в году) пустые щи без приправ, а кто "побогаче" еще каша без масла и без молока. В "скоромные" дни ели похлебку со свиным салом, кашу и молоко.
Мясо употребляли редко и только в престольные и большие церковные праздники: резали кур, овец, поросят для угощения гостей.
В 1833 году был большой голод из-за ночных морозов в начале июня месяца, которые побили хлеб, огородные растения и сады.
В 1876 и 1891 годах были тяжелые голодовки. Здесь следует отметить, что для нас такой засушливый год как 1972-й не стал голодным. Государство наше помогло обеспечить весь народ страны хлебом и другими продуктами.
Во времена пугачевского восстания (1773 - 1775 годы) наши крестьяне не участвовали в восстании, но жилось им тяжело: их давили непосильными повинностями, тяготами военной службы, чиновничьим произволом.
В Кривке были подневольные крестьяне. Усманский дворянин, мелкопоместный землевладелец Матякин, владел 40 душами крестьян в селах Кривка и Телелюй. Соседний помещик Н. Малышев, живший в селе Боровое, владел 50 душами кривских крестьян в Мещерском лиляге.
В 1797 году крестьяне жаловались царю Павлу 1 на их разорение и их притеснения со стороны помещика. Имеется архивный документ первого полугодия 1797 года о жалобе императору Павлу 1 от крестьян села Кривки. Снова окончание "и".
Во все предреволюционные годы тяжело было жить крестьянам нашего села, как и всем крестьянам нашего края.
Жилища строили из самана, и только кто побогаче имели деревянные домики. Они были низкие с очень маленькими оконцами. Стекло в жилище заменяли мочевые пузыри от животных после их убоя.
Печи топили по черному. Дым от печи шел в дверь. Дым в такой избе выедал глаза. Дымоходных труб не делали: за трубу брали большой налог. Если в печке переводился огонь, то для розжига печи за угольком бегали к соседу с пуком соломы.
Ламп не было. Освещали лучиной, которую прикрепляли к стойке, около которой стояла лохань с водой и обгоревшие угли от лучины падали в воду во избежание возникновения пожара. От лучины тоже был чад, что отражалось на здоровье проживающих. Работали не только днем, но и в длинные зимние ночи. Утром вставали по крику петухов во дворах: часов не было.
Жили люди большими семьями, вместе с телятами, поросятами, овцами с ягнятами. Тесно, грязно, но с этим мирились и переносили. Тараканы шумели по щелям стен, потолков и печей. Клопы высасывали последнюю кровь своих хозяев и всех домочадцев. Мокрушки населяли все сырые углы в жилищах, у лохани, под лавками. От блох и мух летом не было спасения. Все без исключения люди были завшивлены.
В праздничные дни женщины собирались в удобном месте и начинали друг у друга выискивать, вычесывать этих насекомых в головах и щелкать их ногтем. Тараканов вымораживали освобождая и открывая жилище зимой на два - три дня, а сами уходили в свои бани, к своим родственникам или к соседям.
Спали зимой на лавках, что строили вдоль стен всей избы. Все находили себе ложе на этих лавках, на печи. В лучших случаях делали полати из досок под потолком и на них размещались все дети. Чтобы никто не упал с полатей с краю ложился кто-нибудь из старших, обычно - дед. Эту бытовую картину хорошо описал липецкий поэт Иван Харин.
Вот это его стихотвореньице:
А еще один поэт писал: "Нет ни койки, ни кровати, да теплы в избе кровати"
Медицинского обслуживания не было. Даже в двадцатых годах от укуса собак, для избавления от бешенства, ребятишек лечил один предприимчивый старичок, которого пригласили из села Сошки.
Он собрал всех ребятишек, кто страдал от собак, в одну избушку и в порядке очереди начал всех лечить. Брал один палец ребенка, перевязывал толстой ниткой конец пальца до посинения крови. Затем маленьким ножичком сделанными из лезвия косы, делал надрез пальца, текла кровь над кружкой с молоком, 15 капель ее перемешивал скрюченным пальцем и заставлял эту смесь выпивать. Родители за лечение расплачивались с "доктором", и мы разбегались снова ко всем собакам на игры, веря в то, что теперь не взбесимся. Это не выдумка, а перенесенная мной лично процедура. Одевались люди в одежду и обувь своего изготовления. Сами пряли пряжу из конопляного волокна или из грубой шерсти. Сами затем ткали холсты или полусукно и шили себе грубую некрасивую одежду: рубахи, штаны, пиджаки, зипуны, а женщины - белые шерстяные шушпаны. Зимой одевались в овчинные полушубки.
Обувь плели из коры липы, иногда из коры ветлы. Называлась такая обувь - лаптями. Модели обуви различались: мужские лапти были с косыми головашками, а женские - с прямыми. Ходили в лаптях почти круглый год, а летом босиком. Весной к лаптям прикрепляли деревянные колодочки, чтобы уберечься от промокания, но люди все равно промокали, простуживались и болели. Много времени водило зимой на плетение лаптей для всей большой семьи и про запас, ведь они быстро изнашивались.
Не легко было женщинам прясть нити, чтобы ткать холсты для одежды на всю семью, а еще и на продажу, чтобы собрать денег для уплаты податей: "Муж лапти плетет. Жена нитки прядет. Огонь не гасят. Богатеть хотят."
Тяжелый путь к богатству, если к тому же семья человек восемь или десять. Всех надо было одевать, обувать, кормить.
Каждая семья, каждый дом - это были многообразный промысел, кустарное производство.
В каждом доме были такие необходимые принадлежности как:
Обязательны в хозяйстве были ступы, толкачи, с помощью которых готовили пшено, муку из пшена. Были примитивные ручные мельницы из двух круглых деревянных колец с набитыми в них чугунных или кремневых кусков.
Сами готовили инвентарь для сельскохозяйственных работ:
Вязали чулки, варежки, перчатки. Вили веревки для хозяйственных нужд: для привязи скота, для увязывания грузов на телегах и санях при перевозке снопов, дров, для крепления лаптей на ногах и для онуч. Плели плетни из хвороста для огораживания сараев, дворов. Были на селе мастера кузнечного дела. К ним обращались жители, чтобы подковать лошадь, изготовить сошники к сохе, зубья железные к бороне, сделать шкворень к телеге, оковать повозку, наложить железные шины на колеса, которые изготавливались специалистами по колесному делу.
Были мастера по изготовлению бочек, кадок, жбанов, прялок, гребней, вьюшек, ведер и т. п.
Были специалисты по кладке печей, по ремонту замков и по другим видам работ.
Много было хозяйственных забот и, преодолевая трудности, люди выходили из положения, помогая друг другу. А многое старались делать сами, своими силами. Натуральное хозяйство, - что произвожу, то и съедаю. А чего не хватало, выпрашивали у более состоятельного соседа за отработки в его хозяйстве, лезли в кабалу к богачам.
Труднее всего приходилось справляться с работами женщинам, по каким-либо причинам оставшимся одинокими или с кучей детей без мужчины в доме. Тогда не было отделов социальной защиты, госпособий на детей, не было пенсий по старости или по инвалидности.
Занятие земледелием было в рамках наличия земли. На женщин землю не давали. Тоже и с животноводством - оно зависело от сбора урожая и состава мужчин в доме. Держали скот в основном только для нужд семьи, для питания.
Тяжел был труд и в поле. Плохонькие соха и борона не могли облегчить труд крестьянина. Сеяли мужики в разброс руками из лукошка. Косили серпами женщины до 1832 года. Это был изнурительный, тяжелый труд.
В 1832 году Генерал-губернатор Восточной Сибири Николай Николаевич Муравьев (Амурский) изобрел новый способ скашивания колосовых. Он к косью приспособил косу и крюк с пятью зубьями из орешника и с оттяжками из тонких веревочек, удерживавших стебли скошенных злаков от падения, а дальше шла укладка скошенных стеблей в рядки тут же тем крюком. А женщины со свяслами шли следом, сгребали из рядов снопы и вязали их с последующей укладкой в крестцы, в копны, затем свозили на тока к усадьбам. В определенное время вели обмолот цепами, до появления в хозяйствах богатых хозяев конных механических молотилок. Молотили цепами, веяли зерно на ветру с помощью лопаты и решет, метелочек.
Таким способом вели уборку зерновых до колхозов. С появлением колхозов стали производить и применять сложные молотилки (МО, МК), а за ними и комбайны различных марок. В МТС-ax были и жатки сноповязалки, но они не прижились.
О жизни сел и деревень, как до революции, так и после, написано очень много книг русскими и советскими писателями и поэтами.
Бедняки и женщины, имея лошадей, чтобы прожить и прокормить семью шли работать к богатым.
Жили у нас на землях дворяне Чигаев и Торочков. У них были самые лучшие земли. Кроме них были еще кулаки:
У них также было предостаточно самой лучшей земли на хуторах вблизи дворянской земли. Богато жил поп Диогенов, похуже отец дьякон Голубев Иван. Жили в селе торговцы со своими лавками Рылевы - Тимофей Иванович, Дмитрий Иванович.
Больше всего проживало крестьян-бедняков и поменьше середняков, имевших лошадь, корову и 5-8 овец. Кто был не в силах обработать свой надел земли, тот сдавал ее в аренду богатым или за половину урожая тем, кто мог ее обработать. Туго было тем дворам, где в семье было много женщин или девочек, т. к. на них землю не давали.